Одиннадцать часов.
Время, когда производительность труда достигает своего пика.
В кабинете начальника участка Облонова мастера Одькин и Таксебяков. Из-за плотно закрытой двери доносится шум, скрежет и лязгание работающих станков и механизмов.
Все трое курят, причем Одькин пускает красивые колечки дыма, стараясь попасть ими в свисающую с потолка электрическую лампочку.
-С понедельника, наверное, поддержу твоё начинание на участке, - делая очередную затяжку, обращается Таксебяков к Одькину. - Пора уже повсеместно ломать эти закостенелые стереотипы на производстве, оставшиеся с советских времен.
-Было время, я так же дерзил, - вздохнул Облонов, покручивая дымящуюся сигарету между указательным и большим пальцами левой руки. - Правда тогда я был помоложе и на большом предприятии работал – не так на виду, как у нас… да и вообще, сейчас не до этого: печень… сердце…
-Да ну, что Вы, Семён Троныч?! - искренне удивлен Таксебяков. - Какие Ваши годы!
-Какие?.. Тебе-то только, вот, полтинник стукнул, а я, Анатолий Осевич, на девять лет тебя старше!.. Про Одькина вообще молчу. Так–то…
Правою рукою Облонов пытается почесать себе левую лопатку, но, не дотянувшись до злосчастного места, прислоняется к ребру сейфа и, стиснув зубы, трется спиною.
-Нет, все-таки с понедельника поддержу твоё начинание, — после некоторой паузы, опять повторяет Таксебяков, пуская струю дыма в вдогонку уплывающему кольцу Одькина. - Однако, сколько нужно времени, чтобы, так сказать, факт перемены был на лицо?.. Известно, что в среднем ежедневно будет прибывать до двух десятых миллиметра. (Он прикладывает свободную ладонь ко лбу, откидывает голову назад и закрывает глаза).
-Прирост, конечно, мизерный, но… – Облонов делает глубокую затяжку и, закашляв, достает из нагрудного кармана пиджака калькулятор, кладет его на стол, – но… ежели, скажем, посмотреть через пять месяцев, то это будет… - он несколько раз таранит калькулятор мизинцем правой руки. - Это будет три сантиметра!
-Пять месяцев?! - открывает глаза Таксебяков и, выпятив нижнюю губу, некоторое время теребит её указательным пальцем. - Что ж, зато поколеблем эту затхлую монотонность на участке, разрушим эти устоявшиеся шаблоны. А то уже люди, как арбузы, только весом и отличаются!..
На четвертой сигарете Одькину, в конце концов, всё же удалось нанизать жирное кольцо дыма на лампочку и он гасит свой окурок в переполненной до краев самодельной пепельнице в виде галки, сидящей на заборе.
Довольный собою, он потеребил наметившуюся бородку, предмет сегодняшнего внимания коллег по цеху.
За дверью стих шум.
-О, уже без пяти двенадцать, - спохватился Таксебяков. - Я же хотел сегодня тормознуть своих… Вот работнички, если оставил без присмотра, то хоть на минуту, но дай пораньше в столовую.
© Н.Ратм 2003-2005 
